Портрет инженера И.Е. Ададурова.

Репинское дарование живописца ярче и убедительнее всего раскрылось в портрете. Его вклад в развитие этого жанра трудно переоценить. Он стал портретистом всех классов и всех сословий. Репинский портрет – это величайшее внимание к внутреннему и внешнему, душевному и физическому облику такого, каждодневно встречающегося, обыкновенного человека. В этом искусстве открывать людей репинский портрет стоит вровень с литературными образами Тургенева, Достоевского и Толстого. Репинский талант портретиста отмечен удивительным умением запечатлеть каждого человека в наиболее определённой манере держаться, заставить разом, сложно и цельно, жить человеческое лицо. Именно это придаёт портретам безымянных моделей («Мужичёк из робких», 1877; «Протодьякон», 1877) такую же личную значительность и художественную рельефность, как изображениям именитых людей («Писемский», 1880; «Пирогов», 1881; «Мусоргский», 1881).

Иван Евграфович Ададуров (1841-1907), модель репинского портрета, был выпускником Института гражданских инженеров (1859). После получения диплома он служил инженером-строителем Рязано-Козловской железной дороги. Эта железнодорожная магистраль заслуживает особого упоминания. Построенная за очень короткий срок (15.03.1864-4.09.1866), дорога стала одной из самых загруженных транспортных путей, принося своим акционерам очень высокие доходы. Ададуров  с 1869 по 1884 и с 1887 по 1901 занимал выборный пост председателя правления Общества Рязанско-Козловской железной дороги.

Пермский портрет, видимо, был заказной работой, исполненной для Правления общества. Пишется он в те годы, которые исследователи называют лучшим периодом в творчестве Репина-портретиста. Художник умеет подчинять личности портретируемого стихию своей живописной и композиционной изобретательности. Деловая, размеренная обстановка рабочего стола, покрытого зелёным сукном выдерживает зрительскую паузу, не позволяя бесцеремонно проникнуть в мир, где налажен свой ритм профессиональных и человеческих процессов. В то же время, хозяин этого пространства как бы благожелательно расположен к нашему вторжению. Осанистая, степенная поза, деловой чёрном сюртук, строгость которого подчёркнута узкой линией рукавов и воротника белой рубашки, оттеняют живописно трактованное лицо, увенчанное курчавой шапкой чёрных с серебристой проседью волос. Особенно выразительно написаны глаза Ададурова, внимательно, чуть с прищуром из-под густых чёрных бровей всматривающиеся в невидимого собеседника. Художнику явно симпатична модель. Импонирует её душевная широта, незаурядная духовная и физическая энергия.