к Международному дню защиты детей

Виртуальная выставка 
«…но без них ужасно скучно». Дети в искусстве» 

 

...

Нынче детям много ль надо?
Им бы танцы до упаду!
Им бы песни до рассвета,
А до нас им дела нету!

Дети - наше наказанье,
Дали им образование -
Стали дети непослушны,
Но без них ужасно скучно.

 

Юрий Энтин, из песни к м/ф "По следам Бременских музыкантов"

 

Один из гениальных мультфильмов советского времени "Бременские музыканты", любимый несколькими поколениями детей, главное свое послание адресует, тем не менее, взрослым.  Вечный конфликт отцов и детей  переводится в остроумное и лаконичное высмеивание родительской косности. Это квинтэссенция родительских воспитательных клише, классических вневременных недовольств, сводимых к незатейливой и всем известной триаде "не туда идешь/не то любишь/не с тем дружишь". А как это родительское недовольство отражалось в искусстве, и отражалось ли? Что вообще искусство сообщает нам о детстве, если судить о нем только по произведениям искусства? Что миру взрослых ценно в мире ребенка? И способен ли взрослый еще уловить эту особую ткань детства? Что говорит произведение искусства о положении ребенка в обществе? Не входит ли эта художественная реальность в противоречие с реалиями времени?  Всегда ли "детство" – про детство? Когда детская тематика говорит на взрослые темы? На какие категории можно разделить произведения, касающиеся темы детства? – статусные, мемориальные, репрезентативные, декоративные, сюжетно-дидактические, воспитательные, критические?..

Мы не можем без вопросов, даже если они остаются без однозначных ответов.

Одни из самых впечатляющих образцов доисторического искусства, которым около 13 тысяч лет – прямые и волнистые параллельные линии на стенах пещеры Руффиньяк во Франции ("пещера тысячи мамонтов") – созданы, по мнению ученых, детскими руками.

Это к вопросу о том, когда появились дети в искусстве. Вероятно, с момента его зарождения. Появились, но отнюдь не утвердились: скорее, в том мире не было места для детства, оно было слишком кратким периодом, чтобы его запоминать и ценить. Нынешнее детство удлинилось и линейно, и символически.

При этом искусство "про детей", на самом деле, – искусство взрослых, зеркало для взрослого мира. И заказчик, и художник – плоды своего времени, системы воспитания, выразители системы ценностей и педагогических представлений.

По выработанному веками канону дети – источник красоты и вдохновения. Это напоминание, упование, лелеянное воспоминание.

Ранние образы детей, внятно зафиксированные в искусстве древнего Египта, античности и даже в средневековье, довольно противоречивы: либо они ничем не похожи на детей, либо они по существу детьми не являются. Изображение детей отличалось от взрослых только размерами: на принадлежность изображенного к детям указывал лишь размер фигурки, а внешность ребенка не обладала специфическими чертами детскости. Эта традиция разномасштабности будет существовать в искусстве на протяжении многих столетий и сойдет на нет в позднем средневековье. А позднеантичные эроты и купидоны – маленькие и пухлые крылатые младенцы – дети лишь по внешним признакам, их образы служат для отражения тем, никак не связанных с детством. У художника не было цели реалистичного изображения ребенка – дети условны, статичны, лишены индивидуальных черт.

Со времен позднего средневековья обнаженный бесполый ребенок символизировал образ души умершего. И неслучайно: именно младенцы первыми пострадали за Христа (вспомним библейский сюжет "Избиение младенцев").

Собственно светские сюжеты с участием детей вырастают из религиозного искусства в разных его видах: от росписей и мозаик до книжной миниатюры и станковых картин.

Тема материнства Девы Марии открывает для мира художественных образов раннее детство. Мощный толчок развитию этой темы дало итальянское искусство эпохи Возрождения. Эта традиция близка духовной и сейчас: большинство лучших произведений, воплощающих возвышенную тему материнства, соотносимы с евангельской темой, а порой с алтарными образами. От средневековья к эпохе Возрождения очень изменилась концепция детского лица: прежде всего, дети стали красивыми. Идеализация детей, как художественный прием связана с эпохой Возрождения. Пройдя сквозь столетия, эта традиция в самом рафинированном виде закрепилась в искусстве академизма.

Особое восприятие младенчества как ангельского присутствия в человеке сказалось на всех последующих этапах изобразительного искусства, сохранив основные иконографические черты. Играющий младенец, младенец в цветах, младенец среди природы (трав, плодов и птиц), конечно, младенец в колыбели, ассоциирующейся с защищенной обителью, белый цвет невинности. И склонившаяся мать как первый и последний оплот.

Свой большой вклад внесло голландское искусство. Перенесение действия библейского сюжета в пространство светской жизни, наполнение картины с религиозным сюжетом современными художнику бытовыми реалиями дали первые ростки самостоятельному существованию "детской" темы в искусстве.

Изображения реальных детей появляются сравнительно поздно, примерно в XVII веке. В русском искусстве – и того позднее, на рубеже XVII-XVIII веков, с распространением парсуны (искаж. "персона")  и все более настойчивым проникновением реального мира в религиозную живопись. Однако парсун с изображением детей очень немного и они по-прежнему лишь "уменьшенные" взрослые. Это своего рода статусный портрет: путь человеку задан его происхождением, правом рождения, принадлежностью к определенному социальному слою.

А с XVIII века тема детства начинает обретать самостоятельность: постепенно усложняется ее разработка, появляются собственные сюжетные линии, складывается свой художественный лексикон, своя палитра. При этом дети часто оставались анонимны, воспринимались как объект краткого любования, лишенного глубины.

Разные эпохи ставили перед художниками разные задачи: отражения статуса родителя, примет принадлежности аристократическому роду, пополнения родовой портретной галереи, закрепления семейной легенды и истории в портретах. С XVIII века становление жанра детского портрета идет и в русском искусстве: от костюмированных портретов царственных детей до отражения психологических характеристик как самих портретируемых, так и памяти детства в целом. Ребенок больше не смешивается со взрослыми. Помимо портретов появляются многочисленные жанровые картины с участием детей.

Художники XIX века, особенно второй его половины, в подходе к детскому портрету часто прибегают к приему смешения жанров – пейзажа, натюрморта, интерьера, сюжетной картины. В изображениях детей начинают преобладать динамизм, движение как в прямом, так и в символическом смысле. Осознается ценность схваченного мгновения, основным персонажем которого становится ребенок. Все чаще в изображении ребенка проступает формирующаяся личность. Идея семьи, завоевавшая собственное место в искусстве, побуждает и к изображению ребенка, наделенного индивидуальными качествами.

Семейные портреты и семейные сценки, существующие во множестве в изобразительном искусстве разных стран, сохраняют на протяжении столетий базовые черты: взаимосвязанность персонажей единой средой и атмосферой, неким общим родовым (семейным) характером и психологическими характеристиками.

Складывается атрибутика, где самый классический предмет – книга. Читающий ребенок олицетворяет собой момент покоя, невидимого глазу процесса взросления – через получение знаний и духовного опыта.

Искусство для детей совсем не чуждо назидательности, причем ее носителями являются зачастую сами дети – в представлении взрослых. Особенно доходчиво это отразилось в массовой тиражной графике.

Искусство второй половины XIX века впервые вводит детей в картины социальной тематики: дети представляются как участники и как жертвы социальных проблем. Когда-то, при первом появлении, такие картины шокировали публику контрастом между сюжетом произведения и типом изображения ребенка, что и усиливало эмоциональное воздействие.

XX век вывел на поверхность особую категорию картин-воспоминаний о детстве. Это золотая пора жизни,  осознание которой приходит во взрослом возрасте ценой разного рода потерь. Мир детства – специфическое поле воспоминаний и понимания скоротечности жизни, наполнения содержанием понятия "счастье". Крайне редки отражения специфических детских проблем в изобразительном искусстве, они скорее оказываются в поле зрения литературы, кино, театра.

Тема отражения ребенка в искусстве столь обширна и слоиста, что распадается на множество отдельных тем. Тут можно назвать имена всех великих художников, как европейских, так и российских. Тут и автопортреты Дюрера, писанные им в пору еще почти детскую – как отдельная тема саморефлексии совсем юного существа, и понятие детского возраста в разные эпохи.

Изображение детей меняется тогда, когда меняется к ним отношение взрослых. Изобразительное искусство сыграло огромную гармонизирующую роль в примирении оппозиции "взрослое–детское". Нам так же невозможно представить искусство без детей, как и мир, где одни взрослые, хоть и похожие на детей внешне: неверно собранная, нежизнеспособная конструкция.

...Солнечный зимний день, утро. Кто в школу, кто в кружки, кто в секции, кто куда. Кого-то ведут на прогулку, кого-то, упирающегося, пытаются увести домой. Кто-то, приставленный к младшему брату или сестренке, ищет возможность улизнуть от нудной обязанности к друзьям-ровесникам. Строгая бабушка отчитывает внука за нерадивость, молодая деловая мать, по горло занятая деловыми делами, раздраженно и невпопад отвечает на вопросы малолетнего и поругивает старшего за забытую дома сменку и порванные школьные брюки. И вдруг все, все-все, превращаются в детей: одни в цигейковых неповоротливых шубках, валенках, другие в лаптях, третьи в затейливых капорах и бархатных салопчиках, а те – в платочках под вязаными шапочками и повязанных поверх крест-накрест шалях, кто-то в ярких пуховичках, комбинезонах, а кто-то в рейтузах с начесом и торчащих поверх юбочках, с ранцами, мешочками, кто с чем. И ни одного взрослого, все – дети. Разные, в разной одежде – кто в чем был в момент выпадения из времени... Вот и бывшая бабушка в мохеровой менингитке и коротком шерстяном платьице кружит на коньках. Бывшие чиновники, царедворцы, бизнесмены, совслужащие, столоначальники, депутаты, вагоновожатые, полицейские, клерки и писари, утратив бакенбарды и мундиры, дорогие барсетки и престижные ноутбуки, и вместе с ними идейно-воспитательную платформу, барахтаются на тротуаре, запихивая за шиворот друг другу снег и мешая прохожим – таким же детям – и раскатывают дорожки, и меняются друг с другом сосульками. И совсем не помнят, что они только что были недовольны воспитанием своих детей...

 

Решаем вместе
Есть вопрос? Напишите нам