Портрет Витторио Альфиери. Картина

Без сомнения, можно уверенно говорить о том, что театр был ведущим искусством эпохи Просвещения. На это указывает целый ряд особенностей. Одна из важнейших – многочисленные портреты деятелей театра. Актёры и драматурги и раньше были героями картин и скульптур. Однако теперь, когда  кардинально меняется взгляд на миссию культуры и искусства в жизни общества, люди театральных профессий авторитетно утверждаются среди портретных моделей ведущих живописцев своего времени.

Герой на портрете кисти французского художника Фабра получил от современников торжественный титул – «Отец итальянской трагедии». Обширное творческое наследие драматурга Витторио Альфьери включает пьесы трагедийного характера, которые сам автор классифицировал следующим образом: «трагедии борьбы за трон», «трагедии свободы», «трагедии внутренней борьбы» и др. Независимо от сюжета, почти все трагедии наполнены политическим содержанием, утверждают идею тираноборчества, проповедуют патриотизм и идею объединения Италии.

При создании парадного портрета художник часто вынужден работать с оглядкой на систему сложившихся правил и взглядов своего времени. Портретируемый окружается «говорящими» деталями, соответствующими его статусу. Был свой круг устоявшихся деталей и у служителей Мельпомены и Талии: театральные маски, актёрские костюмы, рукописи и перо у драматургов. Однако в портрете  Альфьери художник отказался от внешних профессиональных атрибутов. Фигура монументально-торжественно, спокойно выступает из тёмного фона навстречу зрителю. Мы последовательно фиксируем темный, сдержанный цвет камзола, контрастно оттенённый свободным воротом белой рубашки. Красную напряжённую диагональ подбоя плаща, отчёркивающую выразительную посадку головы. И, наконец, открытый высокий лоб, внимательный взгляд больших глаз, как бы  устремлённых на невидимого собеседника. Лишь одна деталь выпадает из этого торжественного строя, направляя зрителя на дополнительную цепочку ассоциаций - перстень с профилем Данте. Может быть, автор портрета хотел акцентировать наше внимание на творческих идеалах эпохи классицизма. Не лишено основания и предположение, что в этой детали выявлены личные параллели судеб двух флорентийских изгнанников, чьё пребывание вдали от родины было согрето высоким чувством любви к женщине.